Григорий Твалтвадзе: «В моей фамилии – две аббревиатуры ТВ»

- С хоккейного чемпионата мира в Канаде вас не было слышно. Почему?

� Отправься я туда, мне не успели бы оформить документы на Евро. Мой паспорт во время чемпионата мира находился в посольстве Австрии.

- Вы сами предпочли Евро?

� Нет, почему же. Этот выбор сделало руководство канала.

- И вы комментировали женский футбол.

� Помимо этого я страховал комментаторов, работавших на чемпионате мира. Сидел в студии на Шаболовке и, глядя на картинку из Канады, проговаривал свой текст. По сути, та же работа, только не идущая в эфир. Сейчас я уже знаю, на каких матчах буду работать на чемпионате Европы: это, например, Хорватия � Германия, Швеция � Испания, Польша � Германия.

- Если интернет почитать, у вас там не много поклонников.

� Я к этому спокойно отношусь. Хотя сначала меня поражала в людях совершенно неоправданная, ничем не ограниченная злость. Большинство производят впечатление нереализовавшихся в жизни. Такое ощущение, будто кроме доступа в интернет у этих ребят нет ничего. Один человек не поленился зайти на мой сайт � и уже там наговорить гадостей. Я у него спросил: слушай, ну неужели ты точно так же заходишь на сайты Евгения Петросяна, Филиппа Киркорова � и там пишешь: «Петросян � лох», «Киркоров � чмо, петь не умеет, верхнее фа не берет»? Пошутить хотели? За такое «пошутить» раньше вообще-то на дуэль вызывали, но честь и благородство для этих людей � незнакомые категории. Мне мой коллега Дима Першин рассказал однажды, что в каком-то там ЖЖ есть аж три Твалтвадзе � и от моего имени работает поливальная машина с помоями. Мы потом письма писали в головную контору этого ЖЖ � чуть ли не в Массачусетс, сейчас вроде бы все удалили. На моей страничке на «Одноклассниках» было несколько комментариев нацистов, которых раздражает уже то, что на российском телевидении работает человек с такой фамилией, но что взять с умалишенных?

- Вас относят к комментаторскому олдскулу � согласны с этим?

� Абсолютно. Меня это радует даже. Я из поколения, которое на стадион ходило семьями. И ощущение футбола, хоккея у меня оттуда. А у большинства тех, кому мои комментарии не по нраву, оно просто-напросто другое, только и всего. В новой школе больше арифметики. Сколько пробежал, сколько передач сделал � и цифры, цифры, цифры. А для меня гораздо важнее атмосфера матча � и вот именно ее я стараюсь передавать. Это просто вопрос подхода к комментарию. Нас взрастили разные эпохи, нас учили разные учителя. Я сам ведь одно время учителем в школе работал. Преподавал историю � и главным для меня было не заставить ученика зубрить, а заинтересовать его предметом.

- Как в комментаторы попали?

� Это чистая случайность. Я бизнесом занимался, должности у меня были неплохие, зарплата хорошая, но чувствовал � не по мне это. Во время чемпионата мира 1994 года я был у приятеля в гостях, мы смотрели футбол. Что-то зацепило меня в комментарии, я выключил звук � и начал свой репортаж. И вот приятель, послушав, заладил: «Тебе надо на телевидение». Через какое-то время я там и оказался

- Был страх перед эфиром?

� Да я бы не сказал. Говорю же � я в школе работал. После такого опыта общения с аудиторией ничего не страшно. Но, конечно, о телевидении я раньше и мечтать не смел. Это было таким космосом для меня, что сама мысль о работе там, в заэкранье, была невозможна. Хотя предпосылок много было.

- Каких?

� Ну, вот у меня дед журналистом был. А 2 мая 1959 года � в тот день, когда я появился на свет, он купил телевизор � единственный на всю нашу улицу в моем родном Сухуми. Все соседи у нас футбол смотрели. И еще один смешной момент: в фамилии Твалтвадзе есть целых две аббревиатуры «ТВ».

- Возникает потребность переслушивать свои работы?

� Да, такое случается, когда я чувствую � где-то недоговорил, не раскрыл тему, ошибся, сказал не то, что хотел. У меня была чудовищная вещь. Я о ней стараюсь редко вспоминать, но сегодня придется. Я сидел в студии на подстраховке во время матча Чехия � Голландия на Евро-2000. И тут мне за пару минут до эфира говорят: связи, мол, нет � работай. А о том, что я на подстраховке, стало известно не больше чем за полчаса до игры. И я от страха и ужаса весь первый тайм тренера голландцев Райкаарда называл Гуллитом. Натурально � камера показывает Райкаарда, а я говорю: это великий футболист Рууд Гуллит. И редактор не подсказал. Когда мне позвонили и указали на эту ошибку, было ощущение, как будто меня кузнечным молотом по башке шарахнули. Три ночи потом не спал, клянусь.

- После репортажа вы, наверное, весь вечер молчите?

� Вы знаете, не всегда. Разные матчи ведь бывают. После некоторых друзья звонят: «Слушай, как ты умудряешься такой колхоз комментировать?» � а ты и сам, сидя в комментаторской, ловишь себя на мысли: ну быстрее бы свисток. Но было несколько игр, после которых я разговаривать не мог: это «Спартак» � «Лидс» в 1999-м, Россия � Чехия в хоккейном олимпийском турнире 2002-го, пятый матч финала «Магнитка» � «Авангард» . У меня покалывало кончики пальцев, через все тело будто ток прошел.

- У вас почерк � постоянные отсылки к игрокам и матчам прошлого.

� А без этого никак. Я видел в деле великих футболистов и хоккеистов и не могу не сравнивать их с нынешними. Многих нынешних звезд футбольных в тогдашний дубль команды высшей лиги не взяли бы. Сегодня восторгаются: вот он пробежал за матч двенадцать километров! Боже мой, Эдуард Стрельцов, Михаил Месхи могли стоять всю игру, а потом творить такие шедевры, от которых рыдали стадионы. Футбол, хоккей � это творчество, а не беготня.

- Знакомый рассказывал , что вы в одном хоккейном репортаже сравнили какую-то заброшенную шайбу с голом футболиста Логофета.

� В хоккейном репортаже? Нет, ну этого не может быть. А гол Логофета я совсем недавно вспоминал � по-моему, комментируя футбольный матч. (Пауза.) Хотя� Вы знаете, могло случиться и в хоккейном репортаже, но, думаю, в том контексте, в котором я произнес, это было оправданно.

- Сколько прямых эфиров провели уже? Тысячу? Меньше?

� Да сложно сказать. Первую игру свою как сейчас помню: «Торпедо» с «Ростсельмашем» играли. Комментировали мы ее как раз с Логофетом � вот такая деталь.

- Представляете себя лет через двадцать комментатором?

� Легко. Желание работать у меня большое. Не буду возражать, если и в 2028 году в интернете напишут: «Послушал Твалтвадзе � и выключил звук». Пускай.